Долина смерти. Век гигантов - Страница 16

От капель ли Скальпеля, от его ли монотонного ворчания, от переутомления ли, или от всего этого вместе взятого — только Николка опять заснул.

Проснулся он от странного беспокойства, взглянул вверх и оцепенел: две пары глаз на волосатых мордах через потолочное стекло на него глядели. Не глаза, а глазища звериные… Николка крикнул — глаза пропали — в пещеру вошел Скальпель.

— Чего орете? — спросил он, улыбаясь.

Николка без улыбки ответил:

— Чьи-то глазища на меня через потолок смотрели.

— Вы это как? Серьезно? Без бреду? — обеспокоился сразу Скальпель.

— Без бреду, — отвечал Николка. — Рожи словно человеческие, но волосатые.

— Те-те-те… — многозначительно протянул Скальпель. — У меня этой ночью молот с наковальни свистнули… Ну, впрочем, о хозяйстве после, а сначала — как себя чувствуете?

Он выслушал, выстукал Николку и остался доволен:

— Через недельку разрешу встать.

— Дудки, — отрезал Николка, — сегодня встану, дайте только что-нибудь полопать.

— Не будем спорить, — дипломатически уклонился медик. Он дал Николке бульону, пару яиц, немного мяса, немного молока, — голода его совершенно не удовлетворил, но успокоил:

— Поменьше, да почаще.

Поевши, Николка опять заснул и проделал так ровно четыре раза, вплоть до ночи. Ночью он спал спокойно, без просыпа.

Утром он так хорошо почувствовал себя, что, закусивши еще раз, уже более основательно, вступил с медиком в длинный разговор. Разговор этот чуть было не закончился катастрофой.

Николка открыл диалог вопросом:

— Вы что, вместо научных изысканий хозяйчиком решили заделаться?

У Скальпеля почему-то дрогнули щеки, краска набежала на коричневое лицо.

— Я… видите ли… конечно, не против науки, но… случились некоторые обстоятельства, которые…

Медик остановился, но щеки его прыгали, глаза бегали.

— Видите ли… на этот вопрос я вам после отвечу, пока же спрашивайте о другом…

— Хорошо, — согласился Николка, объясняя смущение Скальпеля действием неприятного слова «хозяйчик». — Тогда скажите: это все — стол, стулья, ограду, стекло, инструменты — сами вы сделали?…

— Сам, конечно, сам, — сразу оживился Скальпель, — без какой бы то ни было посторонней помощи, совершенно самостоятельно…

— Здорово! — похвалил Николка, однако с сомнением в голосе. — Но вот, чтобы вы совершенно самостоятельно сложили каменную стену, этому, извините, я никогда не поверю.

— А Малыш-то?! А мастодонт-то на что?! — вскричал Скальпель, захлебнувшись самодовольным смехом. — Конечно, я не таскал камней. Я даже не укладывал их. Все это сделал Малыш под моим непосредственным руководством… Умная бестия! Он мне и сено собирает и бревна таскает… Да что!.. Я его заставляю одного ходить на реку… Обыкновенно-то я сам хожу с ним, привязываю ему кадку к бивням и иду, а когда мне некогда или лень, отправляю одного; он мне воду приносит в хоботе. Наберет полный хобот и ни одной капли не прольет — все притащит… Имейте в виду, что в хоботе — доброе ведро… Да вы лежите, лежите. Нельзя вам вставать. И молчите. Я вам все по порядку расскажу, без ваших вопросов…

— Ну вот! Начну с пещеры… Как видите, я ее привел в состояние, вполне пригодное для жилья… Поверьте, то была задача не из легких. У меня не было никаких инструментов, кроме кинжала, но какой он инструмент? — ни рубить, ни тесать, ни резать. Таким образом, на самых первых порах передо мной стал вопрос об инструментарии, хотя бы самом несложном. Вопрос этот я разрешил, найдя в обрыве, вам известном, самородное железо, легкоковкое. Из отдельного куска его я первым делом выковал себе молот: ковал камнями. Затем этот молот я закалил в огне и уже при помощи его делал все остальные орудия, как-то: топор, кирку, лом и проч… С таким инструментарием (правда, аляповатым, нечего греха таить!) уж легко было обтесать стены пещеры, которые кстати состоят из мягкого известняка, выровнять пол и увеличить отверстие в потолке. Пол, как вы сами видите, я залил цементом; цемент сделал так: глинистый известняк смешал с найденным мною в долине вулканическим материалом, вроде пемзы, — пуццоланом, смесь пережег над огнем — и цемент готов. После этого в окно вставил стекло… Вы думаете, я его тоже нашел готовым? Ничуть не бывало. Сам сделал, сам, батенька, сделал. Нашел только минерал — полевой шпат, но с ним была длинная работа. Нужно было его расплавить сначала, затем смешать с известкой, остудить и пошлифовать изрядно. Стекло, как видите, вышло несколько грязноватым и нечистым, однако, в этом я уже не виноват: никакой посуды не было, плавил на плоском камке, а чтобы не стекало, камень обложил разведенным цементом и глиной. Так-то! Вы замечаете, как развернулась моя изобретательность в этом первобытном мире?…

— Здорово! — искренне изумился Николка.

— Ну вот! Теперь, когда жилище наше стало более или менее приличным, я начал подумывать о посуде. Нужна была подходящая глина. Я подумывал и поискивал ее и в это же время делал другую работу. Вы ведь знаете: надвигается зима, ночи стали очень прохладными, — я бы сказал, суровыми; явилась необходимость в печке. Я нашел глину, я нашел каменную соль. Для чего последняя — увидите после. Из этой глины ничего, кроме кирпичей, у меня почему-то не выходило.

— Надо было ее очистить взмучиванием в воде, — вставил Николка.

— Очень может быть, — отвечал Скальпель, — но у меня не было времени. Из глины, повторяю, я делал кирпичи. Кирпичи обжигал, Малыш таскал их в пещеру. Из кирпичей я сложил печь… Однажды Малыш, который очень любит гулять и гуляет каждый день, вернулся испачканным во что-то белое. Исследовав сие белое, я убедился, что вижу перед собой чистую каолиновую глину, из которой выделывается фарфоровая посуда…